Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
— Нет… — выдохнула Светлана. Даниэль присел рядом с ней и успокаивающе погладил по плечу.
— Это было спасением в моей ситуации. Иначе… иначе вообще не остался бы в живых.
— Тебя доставили в больницу?! — требовательно воскликнула она. Даниэль покачал головой.
— Какая уж там больница… Операция была проведена в абсолютно полевых условиях. Про анестезию и хирургические инструменты ты лучше даже не спрашивай. Не нужно тебе этого знать…
Она зажмурилась и некоторое время молчала, осмысливая новую, столь шокирующую для неё, информацию.
— Извини, что пришлось тебе это рассказать, — виновато произнёс он. — Ни к чему тебе такие волнения.
Светлана открыла глаза, подняла голову и резковато ответила:
— Переживу! Не сахарная. Наоборот, рассказывай мне всё без прикрас… как было! Хочу знать абсолютно всё.
Тогда Даниэль, наклонившись, закатал правую штанину и продемонстрировал то, о чём Светлана уже, разумеется, и сама догадалась. Протез. Искусно выполненный, явно дорогой… Протез вместо живой ноги.
— Выглядит, конечно, немного жутковато, — с еле уловимым напряжением в голосе сказал Даниэль, — но сработано всё по новейшим технологиям. Очень удобно. Почти как своя нога. Во всяком случае, я себя неполноценным не ощущаю. А вот там, в Афгане… как только всё немного зажило, мне выдали какой-то жуткий старый костыль и велели тренироваться с ним ходить. Я тогда всё время думал о тебе. О том, как ты отреагируешь, увидев меня таким… безногим уродом.
— Дурак, — сказала Светлана и, не выдержав, заплакала. — Господи, какой же ты дурак…
Он обнял её, и некоторое время они сидели так и молчали. Даниэль ждал, когда высохнут её слёзы, чтобы продолжить рассказ.
— К тому времени, как мне стало лучше и я понемногу привык скакать на костыле, Тимур уже перешёл на их сторону… Я не виню его и не осуждаю. Нам постоянно промывали мозги на предмет того, что там, в Союзе, в своей стране, мы без вариантов — предатели, и вернуться домой всё равно не сможем. Тимуру, наверное, было легче, чем мне… ведь он, по крайней мере, родился в семье узбеков, среди которых даже в советское время сохранилось много верующих мусульман. Так что для него ломка была не такой уж и болезненной… К тому же, он влюбился в дочь одного из командиров. Очень красивая была девушка. Шарифа… Она иногда приходила в горы из кишлака и приносила бойцам продукты, домашнюю еду, сигареты…
— Сколько ты провёл в плену?
— Чуть больше года. Меня не пристрелили только потому, что духам нужны были мои скудные познания в медицине. Их лекарь не справлялся в одиночку, так что я был у него на подхвате. Но мною не особо дорожили. Обращались порой, как с собакой. Даже хуже… Я думал о побеге, но… как далеко я бы уковылял без ноги?.. А потом вдруг внезапно пришло избавление.
— Каким образом?
— Меня и ещё нескольких советских ребят, находящихся в плену у моджахедов, обменяли на афганских военнопленных. Родина нас не забыла… — усмехнулся он. — Удивляюсь, что наши со мной ничего не сделали. Даже не судили, и в дисбат не отправили. Вероятно, я был слишком мелкой сошкой… Когда я улетал в Союз, с нами в самолёт посадили двух солдат под охраной. Вот их судили за мародёрство и убийства. По слухам, их везли на смертную казнь. Но они искренне верили, что просто на зону…
— Ты прилетел домой? — запинаясь, уточнила Светлана.
— Ну нет, домой я попал далеко не сразу… Самолёт сел в какой-то дыре ещё до Ташкента. Спасибо хоть, что уже в Союзе. Там нам всем выдали копейки за боевые и ранения. Суммы и впрямь были смешные. Кому-то пятьдесят, кому-то сто рублей… Потом ткнули в непроходимую ночную темень и сказали: «Там Ташкент». Всем было абсолютно наплевать на наши награды, бинты и костыли. Нас просто бросили одних в незнакомом месте и сказали: выкручивайтесь, как знаете.
— Так не бывает, — покачала головой Светлана. — Такого просто не может, не должно быть!!!
Даниэль бережно провёл ладонью по её лицу, отодвигая упавшие на лоб волосы. Смотрел он при этом ни Светлане в лицо, а точно сквозь неё.
— Мы с ребятами купили хлеба, сигарет и консервов. Водки не нашли. Вернулись к осуждённым и угостили их. Они ведь были наши. Мы не делали различия между арестованными и собой. Караульные не рискнули мешать. Наоборот — даже сняли с них наручники, чтобы пацаны смогли пожрать нормально. Потом мы с ребятами скинулись и поймали машину до Ташкента. Приехали в аэропорт… и увидели, что там сидит не менее двух тысяч людей, таких же, как мы — уставших от войны и покалеченных ею.
Светлана ясно, как наяву, увидела перед глазами эту картину. Увидела — и содрогнулась.
— Еды не было. Денег не было, — продолжал Даниэль. — Многие солдаты сидели в ожидании бесплатных билетов по два месяца. Да даже если бы и остались какие-то деньги… всё равно не было билетов в нужном направлении. У касс выстроились огромные очереди. Дышать в зале аэропорта было нечем. Всем были глубоко безразличны наши увечья и окровавленные бинты. Но и нам было наплевать на всех. Особенно на никогда не воевавших полковников и генералов. Мы, дембельнувшиеся, не отдавали честь никому. Ни патрулю. Ни офицерам… Один подполковник возле кассы попытался было покачать права, но жена быстро уволокла его от греха подальше, взглянув нам в глаза. Дверь в комендатуру кто-то выбил. Милиция, военный комендант и патрульные сваливали на ночь из аэропорта — боялись. Нас, наверное, и в самом деле можно было испугаться. В наших лицах не осталось ничего человеческого…
Он снова замолчал. Светлана видела, что эта исповедь морально опустошила его. Но всё-таки не удержалась от вопроса.
— Так тебе удалось улететь домой?
Он покачал головой.
— Не успел.
— Что значит — не успел?
— Недавно я нашёл в интернете статью… — откликнулся он. — В Ташкенте за время афганской войны было убито несколько тысяч советских дембелей, вот так же ожидающих бесплатных солдатских билетов по требованию. Убито не врагами, а своими же соотечественниками: местными ташкентскими бандитами. Охотились за «чеками». Грабили, отбирали последние гроши, раздевали… Мне, наверное, повезло. Меня не убили. Шарахнули в темноте по голове железным ломом, а потом, обыскав, просто бросили без документов в какой-то канаве, надеясь, что подохну сам.
Светлана привычно обхватила руками собственные плечи, словно уговаривая себя успокоиться.
— У меня не укладывается в голове, — произнесла она наконец, — как такое могло произойти в Ташкенте. В этом чудесном, гостеприимном, солнечном городе!.. Я ведь была там на съёмках. Славные, очень приветливые и хлебосольные люди… Грабили? Убивали? Железным ломом по голове — и в канаву?!
— Ну, отморозков хватает в любом городе, даже в самом замечательном, — отозвался Даниэль. — Всегда и везде найдутся охотники за лёгкой наживой… А дембеля-афганцы были действительно лёгкой добычей. Особенно поодиночке… Подкараулить такого в тёмном переулке и взять тёпленьким — раз плюнуть.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
